Перес-Реверте Артуро - Тайный Меридиан
ТАЙНЫЙ МЕРИДИАН
Артуро ПЕРЕС-РЕВЕРТЕ
Анонс
Тайна, погребенная на дне морском два с половиной столетия назад по воле иезуитов, постепенно раскрывается по воле современной женщины, красивой, решительной, умной Ее окружают мужчины и бескорыстно влюбленный в нее моряк, и алчные враги-соперники. Она же идет своим путем, добиваясь цели во что бы то ни стало. Море, бурная история Испании XVIII века, архивы, кладоискательство, штормы, человеческие страсти, страсти литературных персонажей и многое-многое другое найдет читатель на страницах этого романа.
Морская карта - это не просто навигационное пособие, необходимое для того, чтобы попасть из одной точки в другую, морская карта - это и гравюра, и страница истории, а иногда - и приключенческий роман.
Жак Дюпюэ. "Моряк"
Вглядимся в эту ночь. Она почти совершенна, Полярная звезда сияет на своем месте, на воображаемой прямой, проведенной через Мерак и Дубхе, бету и альфу Большой Медведицы, в той точке, которую получаешь, пять раз отложив направо расстояние между ними.
Полярная звезда будет пребывать здесь еще двадцать тысяч лет; увидев ее там, наверху, утешится каждый путник, ибо хорошо, что есть нечто неизменное, когда надо прокладывать курс и по морской карте, и по окутанному туманом ландшафту жизни. Если мы еще некоторое время посмотрим на звезды, мы легко обнаружим Орион, потом Персея и Плеяды. Это совсем нетрудно, поскольку ночь очень ясная, на небе ни облачка и даже ветра нет.
Зюйд-вест улегся на закате, и гавань - как черное зеркало, в котором отражаются огни портовых кранов, освещенных замков, стоящих высоко над морем, и проблески - слева зеленый, справа красный - маяков Сан-Педро и Навидад.
А теперь подойдем поближе к тому человеку. Опираясь на парапет, он стоит неподвижно. Смотрит в небо, тьма которого к востоку заметно густеет, и думает, что утром снова задует левантинец и снова поднимется волна.
При этом кажется, будто он как-то странно улыбается, и если предположить, что кто-нибудь сейчас видит его лицо, освещенное снизу огнями порта, то он, несомненно, говорит себе можно улыбаться и получше - не так горько, не так безнадежно. Но мы-то знаем, в чем причина.
Знаем, что последние недели в море, в нескольких милях отсюда, ветер и волна играли решающую роль в жизни этого человека. А теперь все это уже не имеет никакого значения.
Не будем упускать его из виду - ведь именно его историю мы и начинаем рассказывать. Посмотрев вместе с ним на порт, мы различим огни корабля, который медленно отходит от причала.
Из-за дальности расстояния, из-за доносящихся сюда звуков города мы с трудом различаем приглушенный шум его машин и плеск вспененной его винтами воды, но догадываемся, что в эти минуты команда укладывает в бухты последние метры только что отданных швартовых. Глядя на корабль с высокой горы, этот человек испытывает два различных вида боли: одна боль расположилась там, где солнечное сплетение, она сделана из той же горькой тоски, что гримаса, которая похожа - мы скоро убедимся, что всего лишь похожа, - на улыбку Но есть и другая боль, более определенная и острая, она исходит справа: там мокрым холодом прилипла к боку рубашка, оттуда каплями по правому бедру, пропитывая ткань брюк, сочится кровь, выталкиваемая каждым сокращением сердца.
К счастью, думает он, сегодня сердце мое бьется очень медленно.
I
Лот № 307
Я избороздил в долгих плаваниях океаны и библиотеки.
Герман Мелвилл. "Моби Дик"
Мы могли бы назвать его Измаилом, но на самом деле его звали Кой. Я узнал его в предпосле
